01.04.2016 в 04:52
Пишет
Заболекарь:
Как я воспринимаю тексты, в которых несколько человек как-то между собой эмоционально взаимодействуют? Я их обычно не понимаю. Если только автор не разжуёт предельно подробно, я не пойму, что и почему эти люди чувствуют, какова их мотивация и что они будут делать и чувствовать дальше. Значительную часть художественной литературы я вижу так:ТортикТортик
Комнату ярко и мрачно освещал огрызок карандаша. Все были заняты делом. Матильда с ритмичными щелчками билась подбородком о собственный затылок — занятие, несомненно, знакомое читателю. Авдотья лепила из глины бумажные самолётики, пускала их в потолок и разрубала на лету своей изящной девичьей плюмбатой. Иннокентий же сосредоточенно и глубокомысленно думал — его тревожило, что кора мозга засохнет, если ей не думать.
— Я, пожалуй, выпью чаю, — сообщил Иннокентий. — Может, даже горячего. Залью кипятком, подожду и выпью. Люблю залихватскость.
Матильда сбилась с ритма и посмотрела на него с подозрением. Уши её светились.
— Мне оставь. Я тоже залихватскость люблю.
Авдотья моргнула. Плюмбата упала в глину со звуком, несомненно, знакомым читателю. Очередной её самолётик зарычал протяжно, бумцнулся с размаху в оконное стекло и повалился без сил.
— У меня тут тортик есть, — робея, сообщила она. — Ещё от прабабки достался. Давайте пить чай с тортиком.
Матильда и Иннокентий переглянулись, но промолчали. Они были довольны жизнью и не хотели спорить. На заплетённой в три косы бороде Иннокентия выступила сладковатая гемолимфа — явление, несомненно, знакомое читателю.
Умиротворение висело в воздухе столь густо, что из него можно было бы лепить пирожки с умиротворением. Авдотья жизнерадостно порылась в набедренной повязке, извлекла оттуда изящный девичий микротом и, беззаботно хихикая, почесала его краешком бровь Матильды. Матильда закатила глаз, вторым же посмотрела на Авдотью с благодарностью — чувство, несомненно, знакомое читателю.URL записи